В стародавние годы жили-были муж с женой. И росла у них дочка пригожая. Всем девица взяла: и ростом, и дородством, и уго-жеством. Глядя на нее, люди радовались: со всеми девушка приветливая, ласковая, обходительная. Но вот пришла беда — умерла у девушки мать.

Много ли, мало времени прошло — женился отец на вдовице. А вдовица свою дочь в дом привела. И стало в семье четверо.

Сиротой жить нерадостно, а при мачехе стало девушке и того хуже. Родную дочь она нежила, тешила, а падчерицу с первого дня невзлюбила.

Вставала сирота с петухами, слезами умывалась, до полуночи по хозяйству управлялась: и пряла, и ткала, и по воду ходила, и дрова носила, и коров доила. А злая баба все одно только покрикивала:

— Неумелица ты, негодница!

Вот открыл как-то раз отец сундук, что от первой жены остался. А в том сундуке и душегрейка, мехом отороченная, и кокошник, жемчугами унизанный, и полусапожки сафьяновые, и перстенек золотой с камушком дорогим, и одежа разная.

— Поделим поровну, и будет у наших дочерей приданое, — сказал отец.

А завистливая мачеха со своей дочерью затаили черную думу.

— Экое богатство делить на две доли, — шептала мачеха дочери. — Да с таким-то приданым не за мужика выйдешь, мы и купеческого сына найдем. Только не оплошай!

Вот как-то собрались девушки по ягоды идти. А отец шутейно им и говорит:

— Ну вот, кто из вас больше ягод принесет, той при дележке приданого чуть поболе достанется.

Ходят девушки по лесу, аукаются. А как завечерело, сошлись они на полянке. Глянула мачехина дочь — батюшки светы! — у стари

ковой-то дочери корзинка полнехонька, а у нее лишь на донышке! Тут и припомнились материны речи: не делить приданого на две доли… И как проходили через болото, выхватила мачехина дочь у сводной сестры корзинку с ягодами, а ее столкнула с перекладин-жердочек в бездонную топь.

— Тону я, погибаю, сестрица милая, — взмолилась девица, — помоги мне!

— Стану я тебе помогать! Тони, из этой топи не выкарабкаешься. А все приданое мне одной достанется! — крикнула мачехина дочь, перебралась через болото и домой побежала. Дорогой пересыпала в свой кузов ягоды — чистые, крупные, одна к одной, а корзинку сводной сестры закопала в мох.

— Умница моя, разумница! — встретила ее мать. — Посмотри, старик, сколько ягод моя дочка набрала!

— А чего не вместе с сестрой пришли? — спросил отец.

— Разошлись мы с ней, — ответила мачехина дочь, — аукалась я, аукалась, да никто мне не откликнулся. Думала, раньше меня набрала корзинку и пошла домой.

— Ну где ей, доченька, раньше тебя управиться. Уснула где-нибудь, вот и не услышала тебя! — засмеялась баба.

Вечер прошел, и ночь прошла. Поутру старик рано встал.

— Надо идти искать, — говорит, — видно, беда стряслась.

Собрал соседей. Пошли они в лес. И бабина дочка с ними.

— Вот здесь, — рассказывает, — мы разошлись и больше не виделись.

Ходили-ходили весь день с утра до вечера, да так ни с чем и воротились.

Лето уже на исходе. Идет-бредет по тем тропам старичок странник. Ступил на жердоч-ки-перекладины, видит — на топком месте растет травяная дудка. Срезал ту дудку старик, приложил к губам и только подул в нее, как заиграла, запела дудка, жалобно запричитала:

Поиграй, поиграй, дедушка,

Поиграй, поиграй, родимый.

Нас было две сводные сестрицы,

И вот меня загубили,

За красные ягодки

Да за матушкино приданое

В гнилом болоте утопили!

Вот пришел странник поздно вечером в ту деревню, попросился в крайнюю избу ноче

вать, как раз в тот дом, где сирота-девица потерялась. После ужина заговорил старик:

— Неподалеку от вашей деревни срезал я дудочку. Такая забавная: сама поет-выго-варивает. Возьми-ка, хозяин, подуй в эту дудочку!

Чуть только подул хозяин в дудочку, как заговорила запела она:

Поиграй, поиграй, батюшка,

Поиграй, поиграй, родимый.

Нас было две сводные сестрицы,

И вот меня загубили,

За красные ягодки

Да за матушкино приданое

В гнилом болоте утопили!

В лице мужик переменился. Протянул дудочку падчерице:

— Ну-ка ты поиграй!

Только поднесла она дудочку к губам, как заиграла, запела дудочка:

Поиграй, поиграй, сестрица сводная, Поиграй, поиграй, лиходейка,

Поиграй, поиграй, душегубка!

Ты меня убила,

В гнилом болоте утопила,

За красные ягодки

Да за матушкино приданое

Жизни лишила!

Кинулся отец к соседям. Девку-лиходейку, а заодно и мать, злую бабу, связали, приставили караул. А отец с соседями да со стариком странником на болото побежали. Поискали, поискали и в скором времени вытащили девушку. Обмыли ее, обрядили. Тут она открыла глаза и промолвила:

— Ой, как долго мне спалось да много во сне виделось! Не держи, родимый батюшка, ни бабы-лиходейки, ни дочери-злодейки. Не будет от них житья ни тебе, ни мне.

Простил отец на радостях злую бабу и пад-черицу-злодейку, только со двора их прогнал:

— Ступайте, откуда пришли!